Зейн наконец отпустил ее, повернул голову к костру и прошепталей на ухо:

— Нам нужно избавиться от этих штуковин.

— Тсс!

Даже в зимней куртке и перчатках Тэлли боялась говорить освоих планах вслух. «Кримы» после последнего безобразия стали слишкомпопулярны. Им уже пришлось пошвырять камнями в летающую телекамеру, явившуюся впарк, чтобы вытянуть у молодых людей какие-нибудь подробности разрушенияаэрокатка.

— Тэлли, я с ума схожу.

— Не бойся. Мы что-нибудь придумаем.

«Только перестань говорить вслух», — мысленновзмолилась она.

Зейн пнул ботинком сухую ветку, подвинув ее к костру. Ветказагорелась, и он болезненно застонал.

— Зейн?

Он покачал головой и прижал пальцы к вискам. Тэлли сглотнуласжавший горло ком. Опять мигрень. Порой приступы проходили за несколько секунд,порой тянулись часами.

— Нет-нет, я в порядке…

Зейн глубоко вдохнул.

— Знаешь, ты бы мог сходить к врачу, — шепнулаТэлли.

— Не говори ерунды! Они поймут, что я вылечился.

Тэлли подвела Зейна ближе к костру, в котором шумно трещалидрова, и заговорила ему в самое ухо:

— Я тебе рассказывала про Мэдди и Эза, родителейДэвида? Они были врачами, хирургами, и очень долго ничего не знали омикротравмах мозга. Им просто казалось, что большинство людей глуповаты отприроды. Обычному врачу и в голову не придет, что с тобой что-то не так. Онитебе помогут.

Зейн яростно мотнул головой, повернулся и зашептал на ухоТэлли:

— Номер с обычным врачом не пройдет, Тэлли.Свежеиспеченные красавцы не болеют.

Тэлли обвела взглядом сияющие лица приятелей, стоящих вокругкостра. «Кримы» обращались в больницу довольно часто, но не из-за болезней, апо поводу всяких мелких травм. Операция Красоты подстегивает иммунную систему,улучшает работу внутренних органов, на всю жизнь обеспечивает людей крепкими,безукоризненно белыми зубами. Болели юные красотки и красавцы невероятно редко.Так что Зейн прав: он стал бы для врачей сенсацией и ему наверняка назначили быкучу обследований и анализов. А если головные боли не перестанут его мучить,результаты обследований передадут врачам-специалистам.

— За нами уже и так приглядывают, — прошепталЗейн. — Мы не можем позволить, чтобы кто-нибудь копался у меня в голове.

Он снова поморщился. Гримаса боли исказила черты его лица.

— Может, пойдем домой? — тихо спросила Тэлли.

— Ты оставайся. Я сам дойду до Пульхера.

Тэлли вздохнула и отвела Зейна от костра.

— Пойдем.

Он послушно ушел с ней в темноту, они побрели вдоль плотногокольца «кримов». Их окликнула Шэй, но Тэлли отмахнулась и сказала:

— Шампанского перебрали.

Шэй сочувственно улыбнулась и повернулась к костру.

Зейн и Тэлли медленно шли домой. Земля, покрытая изморозью,поблескивала в свете луны, холодный ветер казался особенно резким послеласкового тепла костра. Ночь была красивой, но Тэлли могла думать только о том,что творится в голове у Зейна. Что это: просто побочное действие лекарства илизнак того, что происходит нечто ужасное, что лечение пошло не так?

— Не бойся, Зейн, — еле слышно проговорилаТэлли. — Мы что-нибудь придумаем. Или выберемся отсюда и поищем помощи удымников. Мэдди поймет, что с тобой, она ведь, в конце концов, придумала этолекарство.

Зейн ничего не ответил. Он молча шел вверх по склону холмарядом с Тэлли.

Как только стал виден особняк Пульхера, Зейн взял Тэлли заруку и остановил.

— Возвращайся на вечеринку. Отсюда я сам отличнодоберусь до дома, — объявил он даже слишком громко.

Тэлли огляделась по сторонам. Поблизости никого не быловидно — ни других красавцев с красотками, ни аэротелекамер.

— Я волнуюсь за тебя, — прошептала она.

Зейн понизил голос:

— Не глупи, Худышка. У меня просто болит голова. Какобычно. Может быть, все из-за того, что я пробыл красивым больше тебя. —Он вымученно улыбнулся. — Потому мне и труднее снова браться за ум.

— Перестань. Давай я уложу тебя спать.

— Нет, возвращайся. Я не хочу, чтобы они… узнали обэтом.

— Я ничего не скажу, — прошептала Тэлли. Ониникому не рассказывали про лекарство и решили не делать этого до тех пор, покане удостоверятся в том, что все «кримы» настолько просветлели, что смогутдержать язык за зубами. — Скажу, что ты просто шампанским накачался.

— Отлично, но все равно возвращайся, — решительнозаявил Зейн. — Ты должна держать их в тонусе. Присмотри за ними, чтобы ненапились и не начали болтать глупости.

Тэлли обернулась и посмотрела на костер, едва заметныйвнизу, за деревьями. Да, после определенной дозы шампанского у некоторых могутразвязаться языки. Она перевела взгляд на Зейна.

— С тобой точно все будет хорошо?

Он кивнул.

— Мне уже лучше.

Тэлли втянула носом морозный воздух. С виду Зейну нискольколучше не стало.

— Зейн…

— Послушай, все со мной нормально. И что бы нислучилось, я рад, что мы с тобой приняли лекарство.

Тэлли вдохнула поглубже, чтобы успокоиться.

— Это ты о чем — «что бы ни случилось»?

— Я не про сегодняшнюю ночь говорю. Вообще. Ты понимаешь.

Тэлли заглянула в его золотистые глаза и увидела в них боль,которую он безмолвно терпел. Что бы ни происходило с Зейном, она не хотела еготерять только ради того, чтобы оставаться не дурой. Она покачала головой.

— Нет. Не понимаю.

Зейн вздохнул.

— Наверное, я просто неудачно выразился. Все в порядке.

— А я за тебя боюсь.

— Просто возвращайся на вечеринку.

Тэлли негромко вздохнула. Спорить было бесполезно. Онаподняла руку и указала на обмотанный вокруг запястья шарф.

— Ладно. Но если станет хуже, позвони.

Зейн невесело усмехнулся.

— Хоть какая-то польза от этих штуковин.

Тэлли нежно поцеловала его и проводила взглядом. Она ушлатолько тогда, когда за ним закрылась дверь, ведущая в особняк.

Когда она в одиночестве возвращалась к костру, ейпоказалось, что ветер стал холоднее.

Тэлли была готова пожалеть о том, что лишиласькрасотомыслия. Ей хотелось расслабиться, а не бдительно следить за «кримами».Начиная с самого первого поцелуя с Зейном, все стало так непросто.